Считать виновной - Страница 49

– Будем стоять и кричать, чтобы все слышали, или поговорим спокойно? Выбирайте.

Салуэй опасливо огляделся, как будто высматривал притаившихся за деревьями наблюдателей, потом хмуро бросил:

– Ну? Вам что, особое приглашение требуется? С золотой гравировкой?

Они вошли. Небольшая кухня напоминала подвал – окна закрыты деревьями, полки заставлены всевозможным хламом. На полу кучами свалены газеты. Единственную свободную поверхность предлагал кухонный стол, за который гости сели, опасливо разместившись на стареньких, угрожающе покряхтывающих стульях с ненадежными на вид спинками.

– На кого они давили, так это на твоего брата, – заговорил Салуэй, обращаясь к Чейзу. – Да только Ричард не уступал. Нет, сэр. И нам всегда говорил: мол, надо держаться заодно. Говорил, нельзя продавать, какие б они там письма ни писали, какую б грязь ни лили. – Старик покачал головой. – Да только все впустую. Почти все, кто здесь живет, сдались и бумажки те подписали. А Ричард… вы ж знаете, что с ним сталось. Говорят, напоролся на нож.

Чейз коротко взглянул на Миранду и едва заметно кивнул. Старик оторвался от реальности и даже не сознавал, что сидит за одним столом с той самой женщиной, которую и обвиняют в убийстве Ричарда Тримейна.

– Вы упомянули о письме, – сказал Чейз. – В котором вам предлагали продать участок. Оно было от Граффама?

– Не знаю. Подписи не было. И как я слышал, на других тоже.

– Ричард тоже получил такое письмо?

– Думаю, да. Барретсы – они чуть дальше жили – точно получили. Может, и остальные тоже. Люди об этом говорить не любят.

– А что там было, в письме? В том, которое вы получили?

– Ложь. Гнусная ложь…

– И в том, что прислали Ричарду, тоже?

Старик пожал плечами:

– Он не говорил, а я не спрашивал.

Миранда прошлась взглядом по полкам. Запасливый старик, таких еще барахольщиками называют. Ничего не выбрасывает.

– То письмо, оно еще у вас?

Гомер втянул голову в плечи, сделавшись похожим на рака-отшельника, готовящегося спрятаться в свою раковину.

– Может, и у меня, – хмыкнул он.

– Можно нам его посмотреть?

– Ну не знаю… – Старик вздохнул, поскреб щеку. – Не знаю.

– Не беспокойтесь, мистер Салуэй. Нам известно, что там нет ни слова правды. Мы лишь хотим посмотреть, какими методами они пользуются. Граффама нужно остановить, пока он не наделал еще больше зла.

Пару секунд старик сидел молчаливый, нахохлившись. Миранда подумала, что он, может быть, и не услышал, что она сказала. Но тут Салуэй поднялся, прошаркал к полке и достал из контейнера с мукой сложенный листок, который и протянул Миранде.

Она положила листок на стол. Расправила.

...

Что же на самом деле случилось со Стэнли? Лула М. знает. И мы тоже.

Ниже, под этим загадочным посланием, имелась сделанная карандашом приписка:

...

Продавай, Салли.

– Кто такой Стэнли? – осторожно спросила Миранда.

Старик опустился на стул и теперь рассматривал свои костлявые, с шишками на пальцах руки.

– Мистер Салуэй?

– Мой брат, – прошептал он.

– И на что они намекают?

– Давно это было. – Гомер вытер глаза, словно что-то мешало ему видеть. – Несчастный случай, такое здесь бывает. Морю верить нельзя. Только повернешься к нему спиной…

– Что случилось со Стэнли? – мягко спросила Миранда.

– Зацепился ногой за линь. Его и сбросило. Вода в декабре холодная. Такая холодная, что кровь стынет. Я был на борту «Салли М» и ничего не видел. – Он отвернулся к окну. Подступившие к дому деревья закрывали его и от света, и от тепла.

Они ждали.

– Я сам его нашел. За кормой. Обрезал линь… затащил на борт… доставил в порт… – Он помолчал. – Давно это было. Пятьдесят лет назад. Может, больше…

– А эта записка?

– Ложь… это уже потом стали говорить… когда…

– Когда что?

– Когда я женился на Джесси. – Старик вздохнул. – Жене Стэнли.

Вот оно что, – подумала Миранда. – Тайна. Позор.

– Мистер Салуэй? – негромко спросил Чейз. – Что у них было на Ричарда?

Салли покачал головой:

– Он мне не говорил.

– Но что-то было?

– Может, что-то и было, но продать они его не заставили. Упрямый он был, ваш брат. За то и получил.

– А вы почему не продали, мистер Салуэй? Старик повернулся к Миранде.

– Потому что не желаю, – сказал он, и она увидела на его лице выражение человека, загнанного в последний угол. – Меня им теперь не запугать. Поздно.

– А если?…

Мистер Гомер Салуэй покачал головой:

– Нет. У меня рак.

– Думаете, он убил своего брата?

Они шли по дороге, расчерченной тенями от сосен и берез.

– Какая теперь разница, убил или нет? – Чейз хмуро сунул руки в карманы.

И действительно, какая разница? Старик уже готовился к последнему суду. Виновен или нет, он прожил с этим пятьдесят лет.

– Трудно поверить, что Граффам сам раскопал эту историю, – сказала Миранда. – Он на острове недавно, а компромату на Салли лет пятьдесят. Откуда Граффам все это взял?

– Нанял частного сыщика?

– И еще… В записке старика называли «Салли». Помните? Но это ведь не имя, а прозвище, и так его называют только местные.

– Значит, у него был информатор из местных. Кто-то, кто в курсе наших дел.

– Или же кто-то, кто занимался нашей историей специально, – добавила она, думая об Уилли Б. Роделле из детективного агентства «Аламо».

Надпись на дорожном указателе гласила: Хармони-Хауз.

– Когда-то его называли Французовым коттеджем, – сказал Чейз. – Пока там не поселились хиппи.

Они свернули на разбитую тропу. О приближении коттеджа известил легкий звон колокольчиков. Звук плыл между деревьями, пританцовывая на ветру. Колокольчики представляли собой радужные стеклянные диски, лениво раскачивавшиеся над крыльцом. Дверь была широко раскрыта.